Я до сих пор с трепетом храню(и дальше, конечно, тоже буду) книжку 53-го года Tottenham Hotspur, уже немного покоцанную, конечно, временем, которую мне вручил Петя.

Вот стоит, перед всеми книгами на полке, часто доставал, только чистыми руками, листал страницы, листы старые, твердые, сейчас так не печатают…

Кое-что об истории клуба, все матчи вплоть до года выпуска книги. И хотя сейчас я постоянно о Пете думаю (поверить в такие вещи никогда нельзя и долго еще осознание потери не придет), я точно знаю, что каждый раз, когда смотрел или буду смотреть в сторону этой книги, я буду еще раз вспоминать этого человека, я говорю еще раз, потому что не забуду никогда и часто буду к нему возвращаться.
Осталась ноющая дыра внутри, будто хочется вырыдаться (вряд ли есть такое слово, но по-другому и не скажу). Я по-настоящему восхищался его головой. Что было в голове у этого человека! Не одно высшее образование, послушать только его речь, присказки, да прибаутки. А если нужен спец по истории клуба — да вот он. Да что там по истории клуба, я думаю, если бы Бог дал и были бы мы ближе, думаю, я бы мог спросить совета у него по любому поводу, и он бы ответил бы на все. Страшная тоска по тому, что с этим человеком я больше не смогу ни поговорить, ни услышать голос. Как можно сохранить то, что у человека внутри: разум, характер? Никак. Недообщался, недознакомился, недосблизился, а теперь и не придется уже в этой жизни.

Весь сезон была мысль перевести книгу (ну, начать переводить, когда бы я завершил — явно что времени много бы прошло) Тревора Таннера «Тоттнэм Массив» и показать всем, а также узнать мнение Маэстро, как филолога, как человека, который для меня всегда останется образцом стремления к знаниям, спецом в английском и прочее.
Конечно, не стоит корить себя за то, что недоделал, недо… не знаю… недоузнал человека — мы бы все равно вели себя как обычно, а при потере оно всегда так. И вот часто бывает, смотришь, как говорят об усопших, или как пишут некрологи, как восхваляют всех… и думаешь, ведь часто лгут. А тут… я не знаю сколько еще листов надо исписать, да и стоит ли, описывая того Человека, что мы потеряли.

Не нужно это. То, что внутри, его все равно не передать словами.

Я, боюсь, что не смогу прийти на похороны. Я много смертей видел, сам отца похоронил и всех дедов. Но, извините, этого человека я хочу запомнить живым. Не смогу иначе. Но если нужна какая помощь — только скажи, Захар. Надо будет — приеду.

Если вдруг разочаровал когда тебя, Петь, или ненароком еще что-то негативное сделал, прости меня, дурака. У меня одно утешение — я искренне верю, что «по ту сторону» мы увидимся снова и уж точно наговоримся вдоволь. А пока я постараюсь как-то сделать так, чтобы ты гордился сверху нами. Хоть какую-то частицу себя вложу в то, что было дорого и тебе.

Простите, други, больше пока ничего не скажу. Хотя, пожалуй, только одно: Петя, спасибо за то, что ты был. Просто по-человечески спасибо.